Другая дочь - Страница 54

– В лесу, да? – прошептала Мелани. – Одна комната. Духота, ни глотка свежего воздуха. Окна пыльные, ничего не видно. Трещина поперек стекла. Внутри паук.

– Мисс Стоукс, – осторожно вклинился Куинси. – Передо мной как раз лежат фотографии этой хижины, полноцветные полицейские снимки. Не знаю, что вы описываете, но в халупе Рассела Ли Холмса не было никаких окон. Примитивная самодельная постройка, и уверяю вас, свежего воздуха там хватало. Несколько половиц даже вспучились. Именно под ними полиция обнаружила его тайник с «трофеями».

– То есть… мне снилась не лачуга Рассела Ли Холмса? – пролепетала Мелани.

– Очевидно, нет.

– Тогда, возможно… – посмотрела она на Дэвида, – меня там и не было. Может, я не…

– Или Рассел Ли Холмс держал Меган где-то еще.

– Или Рассел Ли Холмс тут ни при чем, – высказался Куинси.

– Тогда почему я видела там Меган? – обратилась к Дэвиду Мелани.

– Не знаю. Может, Меган прятали в другом месте, и по каким-то причинам тебя туда привели.

– Мисс Стоукс, – спросил Куинси, – что вы имеете в виду под словами «я видела там Меган»?

Мелани не сумела ответить и беспомощно посмотрела на Дэвида.

– Она недавно начала вспоминать. Это одна из причин, почему мы допустили, что Ларри Диггер, возможно, сказал правду. У Мелани бывают видения, будто она заперта в одной хижине с Меган Стоукс.

– Что еще вы помните?

– Больше ничего.

– Но вы ведь только начали вспоминать, верно? Подумайте о картинах в своей голове. У вас, похоже, многое возможно выведать, в частности, о деле Меган Стоукс. Не желаете приехать сюда? Здесь имеются специалисты по гипнозу, которые могли бы с вами поработать.

– О, да, всех, кажется, завораживает скрытый «потенциал» моего рассудка, – едва не рассмеялась Мелани. – Кроме меня, конечно, – скривилась она.

– Гипноз, мисс Стоукс. Под строгим контролем. Обещаю, мы о вас позаботимся…

– Нет, спасибо.

– Мисс Стоукс…

– Я же сказала – нет! Ради Бога, это произошло двадцать пять лет назад, и я не хочу вспоминать, как умирают дети!

Куинси замолчал, скорее всего, разочарованный.

– Конечно, – наконец произнес он. – Ладно, вернемся к полицейским отчетам. Итак, Рассел Ли Холмс ненавидел нищих белых детей. Похищал, пытал в своей уединенной хижине, а наигравшись, душил голыми руками – символ глубоко личного акта насилия. Потом подкидывал голые тела куда попало – в канавы, дренажные трубы и открытые места. Опять же, утоляя потребность осквернить жертв, выбрасывал на помойку, словно пресловутых тряпичных кукол, недостойных даже защиты от стихии. Короче говоря, каждым актом выказывал ненависть к малолетству, бедности и слабости. Выказывал ненависть к себе. А теперь перейдем к файлу Меган Стоукс.

– Совсем не из бедняков, – подхватил Дэвид. – За нее потребовали выкуп. И тело было погребено в лесу, а не выброшено. И девочку обезглавили.

– Она находилась в машине няни, – прошелестела Мелани, – на стоянке перед домом няниной матери. Возможно, тот район считался бедным.

– Да, район небогатый, – согласился Куинси, – но я бы не отнес его к обычным охотничьим угодьям Холмса. И потом, профиль жертвы не подходит. Меган была нарядно одета, ухожена. Сидела в хорошем автомобиле и играла с дорогими игрушками. Смышленая и разговорчивая. Если Холмс главным образом выплескивал наружу подсознательную потребность самоуничтожения, то в Меган Стоукс не было ничего, способного вызвать у него жажду крови. Не было ничего, что напомнило бы ему самого себя.

– Может, это была месть, – предположила Мелани. – Других детей он ненавидел, потому что они были такими же бедными, а Меган за богатство.

– Возможно, мисс Стоукс, но маловероятно. Налицо резкая смена мотивации, а подобное крайне редко происходит в патологии серийного убийцы. Иногда преступник выбирает другой тип жертвы, потому что желанная цель недоступна. Например, он предпочитает блондинок чуть старше двадцати, но когда жажда крови становится нестерпимой, способен напасть и на брюнетку за тридцать. Но даже в этом случае потребность истязать женщину, пусть и не вполне подходящую, по-прежнему удовлетворяется. Однако для большинства профиль жертвы неразрывно связан с их почерком. Они стремятся причинить боль не просто женщинам. Им необходимо навредить особенным, к примеру, «распущенным» женщинам, так что убийца никогда не схватит вместо проститутки мать троих детей, даже если та подвернулась под руку. Подмена их не устраивает. Для этих людей найти правильную цель – все равно что влюбиться. Они неделями, месяцами, даже годами высматривают «правильную» жертву. Начинают с физического облика, в случае Холмса – юные, низкорослые, грязные и бедные. А потом вдруг встречают вожделенный объект. Того, кто сдвигает что-то в голове. Того, кто заставляет потеть ладони. И понимают – вот она, цель. Рассел Ли Холмс как раз из таких, и, глядя на профиль его жертв, очень сомневаюсь, что в чистенькой, сияющей, богатой Меган Стоукс вдруг обнаружилось нечто, вызвавшее жажду крови у Рассела Ли Холмса. Проще говоря, она – не его тип.

– Есть и другие факторы, – вставил Дэвид, глядя на Мелани. – Например, как полуграмотный мужчина составил записку с требованием выкупа?

– Отличное замечание, агент, – одобрил Куинси. – Передо мной копия той записки. В полицейском рапорте 1972 года описано – грубая бумага, буквы вырезаны из газет, грамматические ошибки. Посыльный доставил послание в больницу, где работал Харпер Стоукс – талантливый врач, но скромного происхождения. Вроде бы записка подходит к образу Рассела Ли Холмса. Однако если ее повнимательнее изучить, все аргументы рассыпаются. Слова слишком точно подобраны для необразованного злобного молодого человека. Никаких потеков клея из-под букв, что свидетельствует о необыкновенной аккуратности. Наконец нет ни отпечатков, ни почтового штемпеля, ни слюны по краям липкой полоски. Создатель записки явно терпеливый, умный и весьма подкованный в полицейских процедурах. То есть совершенно не соответствует нашим знаниям о Расселе Ли Холмсе.