Другая дочь - Страница 56

– Ладно, – наконец произнес Дэвид, – о чем думаешь?

– Все в порядке.

Он ждал продолжения, но девушка молчала. Дэвид не знал, что делать. После беседы с Куинси Мелани все глубже и глубже уходила в себя. Взгляд безжизненный, как у ветерана войны, губы сжаты в бескровную линию. «Ударилась в стену и теперь либо согнется, либо сломается». К сожалению, мыслей Риггс читать не умел, поэтому очень тревожился за притихшую подопечную.

Мелани включила телевизор. Ярко одетая ведущая, мрачно глядя в камеру, докладывала:

– Сегодня утром в центре Бостона раздались выстрелы.

Кадры окрестностей отеля заполнили экран. Люди таращились на дверь. Несколько туристов снимали. Мало что было известно, и десятисекундный репортаж закончился, ничего не прояснив.

Мелани выключила телевизор. Взяла журнал, полистала, отложила. Сдвинула пепельницу трясущимися руками. «Боже, какие же у нее тонкие пальчики. Невозможно представить ее запертой в одной хижине с таким психом, как Рассел Ли Холмс».

Дэвид поставил свой ноутбук на обеденный стол. Он планировал работать допоздна, перелопатить побольше документов, наверстывая упущенное. Ровно к семи утра их с Ченни вызвал к себе Леймор. Дискуссия начальника не удовлетворит. Леймору нравилось, когда расследование катилось как снежный ком, обрастая четкими и ясными уликами. Шефа точно не обрадует, что его агенты вместо распутывания махинаций в здравоохранении вдруг переключились на убийство двадцатипятилетней давности.

Дэвид вошел в кухню, глянул на пакеты овощей в морозилке и призадумался.

Дерьмо. Спина болела, и болела сильно.

Мало спал, к тому же попал в стрессовую ситуацию. Снова применил оружие, после чего всегда испытывал отвращение. Истина заключалась в том, что Бюро обошлось с ним правильно, поставив на преступления белых воротничков. Он больше не способен лихо гоняться по темным переулкам. Не способен прыжками взлетать по лестницам в небоскребах. У него серьезное заболевание, которое день ото дня прогрессирует.

Ночная жизнь теперь сводилась к трем вариантам интима: морковь, цветная капуста или брокколи?

Выбрал последнее и засунул два пакета сзади под пояс джинсов. Выходя из кухни, прекрасно понимал, что выглядит полным идиотом.

Мелани уже не сидела на диване. Снова стояла у окна, прижав пальцы к стеклу. Что-то было в ее профиле, что-то призрачное, застывшее и настолько безнадежное, что Дэвид содрогнулся.

Нахлынули мучительные картины прошлого. Ему девять, мама в конце концов вернулась домой из больницы умирать. Лежит на диване в гостиной, они все вокруг. Отец и брат натянуто улыбаются. Папа уже объяснил сыновьям, что мама умирает. Больше ничего нельзя сделать. Ради нее они должны стать сильными. Сильными насколько возможно.

Мама потрепала его по волосам. Погладила Стивена по щеке, словно он еще ребенок. Потом отвернулась, пряча твердый и понимающий взгляд, настолько заполненный болью, что у Дэвида вышибло воздух из легких.

Ради нее они только притворяются храбрыми, понял он в свои девять, тогда как мама на самом деле очень храбрая. Ради нее они только притворяются героями, а мама – уже героиня. О, Боже, мама была необыкновенной женщиной!

А через секунду рак забрал ее навсегда.

Дэвид оглядел гостиничный номер. Он уже давно взрослый человек, не ребенок. Замороженные овощи привязаны к спине. Привычная боль грызет поясницу.

Он хотел… мог бы стать подходящим мужчиной для Мелани Стоукс. Черт побери…

– Тебе надо поспать, – сухо проинспектировал Риггс.

– А ты что собираешься делать? – повернулась она с опустошенным видом.

– Работать. Завтра с утра встреча с боссом, потом свяжусь с Джаксом. День предстоит напряженный.

– А мне чем заняться? – нахмурилась Мелани.

– Не соваться домой, естественно. Расслабиться. Устроиться поудобнее и наслаждаться кофе.

– Устроиться поудобнее и наслаждаться кофе?

Мелани выгнула бровь, голос набирал обороты, щеки покраснели. Может, ему не стоило говорить так легкомысленно.

– Значит, устроиться поудобнее и наслаждаться кофе. Ну, разумеется. В последние два дня я узнала, что, вероятно, являюсь гребаным отродьем гребаного маньяка, удочеренной шайкой гребаных убийц ради сокрытия своего гребаного преступления. Безусловно, мне самое время провести безмятежный денек с чашечкой «Хуана Вальдеса». Звучит гребано восхитительно!

Дэвид откинулся на спинку стула, чувствуя, как закипает собственный нрав. Чего бы умного сказать? В конце концов он просто мужчина. Перегруженный работой, одинокий, сексуально неудовлетворенный мужчина.

– Я бы захватил тебя в офис, – холодно процедил Риггс, – но Бюро не детский сад.

От возмущения Мелани вытаращила глаза. Жилка на шее забилась. Пальцы схлопнулись в жесткие кулаки, отчаяние скрутило позвоночник мучительной судорогой.

От этой картины у Дэвида вдруг перехватило дыхание.

«Рвется в бой. Ей хочется вопить, визжать или сбежать». Шквал эмоций туманил прекрасные глаза.

Праведная Мелани. Милосердная Мелани. Идеальная дочь. Идеальная сестра. Впервые до него дошло. Все острые осколки – гнева, обид, страха – она держала в себе, потому что приемная дочь, а значит, не могла себе позволить причинять беспокойство домашним. Не могла себе позволить стать хуже Меган.

Дерьмо. Внезапно захотелось ее поцеловать. Захотелось перемахнуть пространство между ними, впиться в ее губы и впитать бушующие в ней эмоции. Буйная Мелани. Страдающая Мелани. Настоящая Мелани. Дьявол. Захотелось выложить ей все начистоту, но это стало бы самой большой ошибкой из всех.